Grexit может стать хорошим разводом после плохого брака

В Financial Times вышла интересная колонка Гидеона Рахмана, в которой эксперт рассуждает: а так ли страшен Grexit, как его представляют? Стоит ли в очередной раз пытаться оживить мертвую лошадь?

Точка зрения интересная и, несомненно, имеет право на существование.

"Евро не удалось выполнить ту роль, которая была на него возложена: укрепить единство Европы. Отношения между Грецией и остальной еврозоной все больше напоминают плохой брак. Обе стороны устали друг от друга. Взаимного доверия больше нет. Продолжаются видимые усилия по сохранению семьи, но нет ничего похожего на реальные действия.

Традиционное решение такой дилеммы в реальном браке — развод. При этом обе стороны страдают в финансовом отношении, но идут вперед. Они готовы заплатить высокую цену, лишь бы выйти из травматичных и некомфортных отношений.

Этот момент между Грецией и еврозоной уже наступил. Отношения из рук вон плохие. Наступило время для обеих сторон, чтобы начать новую жизнь.

Многие эксперты со мной не согласны. Они опасаются последствий выхода Греции из еврозоны. Метафора брака может ввести нас в опасное заблуждение. Дело вот в чем: есть устоявшиеся, отработанные процессы расторжения брачного союза между двумя людьми. Но есть гораздо меньше (а точнее сказать — ни одного) прецедента выхода одной страны из валютного союза. Правовые и финансовые риски, связанные с этим, не поддаются исчислению.

Тем не менее, создается впечатление, что, к примеру, немецкая сторона и некоторые члены греческого правительства считают, что смогут преодолеть все риски. А значит, они должны сделать глубокий вдох и шагнуть в пропасть. На данном этапе, возможно, это будет лучшим решением для обеих сторон.

Что получит Греция

Для Греции отказ от евро сможет открыть новые экономические и политические возможности. Это позволит стране объявить дефолт по некоторым из своих гигантских долгов (или, если быть вежливее, попросить об их дальнейшей реструктуризации). Греция сможет девальвировать свою валюту и уйдет наконец от системы фиксированного обменного курса, который и стал камнем на шее у греческой конкурентоспособности.

Конечно, в краткосрочной перспективе будут и крайне неприятные экономические последствия. Опыт таких стран, как Аргентина, предполагает масштабное закрытие банков и введение на некоторое время контроля над движением капиталов. Цены на ключевые импортные продукты — к примеру, на еду или на энергоносители — взлетят. Это, в свою очередь, означает дальнейший уклон страны в политические крайности: население не должно поголовно разбираться в экономике, понимать и прощать. А вот регулярно питаться оно должно. Поэтому политическая нестабильность — очень вероятная ситуация в случае Grexit'а.

Однако в долгосрочной перспективе выход Греции из еврозоны принесет политические выгоды. Сейчас греки чувствуют себя униженными: ведь им не в первый раз приходится идти с протянутой рукой к соседям. Уход может принести психологическую свободу, которая позволит стране вновь почувствовать, что она имеет право самостоятельно принимать решения, как бы сложно ни складывались обстоятельства. В свою очередь, это новое чувство ответственности поможет исправить недостатки греческого государства, которые приводят в такую ярость остальных представителей еврозоны. Например, может быть, удастся победить отсутствие доверия между гражданами и правительством, которое привело к страшной коррупции и процветающим схемам ухода от уплаты налогов.

Некоторые историки возводят этот факт к тому, что греки несколько веков жили под властью чуждых им по религии, духу и культуре османов — и именно это создало традиционную разобщенность между коренными жителями страны и ее чужеродным правительством. Можно, кстати, даже провести параллель: в каком-то смысле ЕС воссоздает эту ситуацию. Правила в стране устанавливают иностранцы в далекой столице (в данном случае это не Константинополь, а Брюссель). Возвращение Греции суверенитета может дать старт оздоровлению политической жизни.

Что получит Европа

Для остальной части еврозоны эффект Grexit тоже может быть полезным. Последовательные демарши Греции подняли по всей Европе волну праведного гнева. Grexit восстановил бы идею о том, что правила еврозоны действительно что-то означают, а не существуют на бумаге в виде туманных ни к чему не обязывающих фраз. Возможно, это умерило бы пыл «евроскептиков», а заодно и простимулировало бы, например, Италию и Францию продвинуться вперед с некоторыми из требуемых структурных реформ. Мессадж хорошо понятен: «Греция этого не сделала — и где она теперь?».

Есть у этого аргумента и обратная сторона. Некоторые из тех, кто выступает против Grexit'а, боятся не возможной неудачи, а НАОБОРОТ. Если Греция в одиночку достигнет успеха, а мир после этого не рухнет — значит, выйти из еврозоны может кто угодно, например, Италия. Сейчас большинство крупных оппозиционных партий в этой стране выступают против единой валюты.

Стоит ли цепляться за евро?

Однако стоит ли рассматривать евро в роли священной коровы, так ли уж он важен сам по себе? Единая валюта должна была стать инструментом для достижения более глобальной цели — процветающей и мирной Европы. В случае с Грецией, которая с 2008 года потеряла 25% своей производительности, речи о процветании явно не идет.

С миром тоже дело обстоит, мягко говоря, неважно. Страны, которые должны были мирно уживаться друг с другом — те же Греция и Германия, к примеру — теперь в лучшем случае терпят друг друга. Старые стереотипы о доминирующих немцах и ленивом юге Европы в очередной раз подняли голову и вовсю отравляют европейскую политику.

Конечно, можно подлатать трещащий по швам брак Греции и еврозоны и прожить под дамокловым мечом еще несколько месяцев и даже лет. Но глобальную проблему этим не исправить. Если же Греция сможет продемонстрировать всему миру, что существует реальный способ покинуть еврозону, она будет служить в дальнейшем образцово-показательной моделью для расставания с не оправдавшими себя валютными союзами (или для сокращения их до более управляемых масштабов).

Этот прецедент Европа должна приветствовать, а не пытаться предотвратить".

Gideon Rachman, для Financial Times. Пересказ —  MilkySun.