Почему упали цены на нефть? Это временное явление или отражение структурного сдвига на мировых энергетических рынках? Если изменения структурные — то они будут иметь серьезные последствия для мировой экономики, геополитики и нашей способности управлять изменением климата.
Если считать за дефлятор потребительские цены в США, то реальная цена на нефть с июня 2014 по октябрь 2015 упала более чем вдвое. В ноябре реальные цены на нефть были на 17% ниже, чем среднее значение за последние 45 лет, хотя и значительно выше, чем в начале 1970-х и в промежуток с 1986 по начало 2000-х.
Недавнее выступление Спенсера Дейла, главного экономиста BP (в прошлом — главного экономиста Банка Англии) проливает свет на то, что же именно является движущей силой нефтяных цен. Он утверждает, что люди считают нефть исчерпаемым ресурсом, цена на который с течением времени (а значит, и по мере исчерпания) должна расти. Также они считают, что кривые спроса и предложения на нефть неэластичны, что нефть потребляется в основном западными странами, и что ОПЕК готова стабилизировать рынок.
Так вот, Дейл утверждает, что большая часть этих традиционных «прописных истин» для нефти — мифы и предрассудки.
Частично эти мифы опровергает сланцевая революция в США. Практически с нуля (2010 год) добыча сланцевой нефти в США подскочила до 4,5 млн баррелей в день (2015 год). Дейл предполагает, что большая часть сланцевых проектов имеет порог рентабельности в пределах $50 – 60 за баррель.
В период между 2007 и 2014 годом производительность сланцевых скважин росла более чем на 30% в год. Быстрый рост производства сланцевой нефти стал решающим фактором в падении цен на нефть в прошлом году. Американская добыча росла вдвое быстрее, чем расширялся спрос.
Что это может означать?
Одно из последствий — увеличение эластичности предложения нефти в краткосрочной перспективе. Относительно высокая доля затрат на производство сланцевой нефти — это переменные затраты, потому что инвестиции на таких проектах дают быструю отдачу. В результате предложение более оперативно реагирует на цены, чем обычная нефть, которая имеет высокие фиксированные затраты и относительно низкую долю переменных затрат.
В свою очередь, высокая эластичность предложения требует большей эффективности стабилизации цен на нефть, чем в прошлом.
Еще одно следствие — огромный сдвиг направления торговых потоков. В частности, Китай и Индия могут стать более важными нетто-импортерами нефти, в то время как чистый импорт США (по понятным причинам) сократится. Вполне возможно, что в ближайшие 20 лет 60% глобального роста спроса на нефть обеспечат именно эти два азиатских гиганта.
В 2035 году Китай, скорее всего, будет импортировать ¾ своей нефти, а Индия — почти 90%. Конечно, это предполагает, что и транспортная система будет оставаться зависимой от нефти в течение этого периода. В таком случае, не нужно быть экстрасенсом, чтобы предположить, что интересы США на Ближнем Востоке постепенно будут таять, а вот в Китае и Индии — начнут нарастать. Геополитические последствия этих событий могут быть весьма серьезными.
Еще один вывод — вызов, обращенный к ОПЕК: теперь она уже не может в одиночку стабилизировать цену. В своем Мировом Энергетическом Обзоре на 2015 год Международное энергетическое агентство представило сценарий для $80 за баррель в 2020 году, при котором рост спроса должен был нивелировать «временное избыточное предложение». Рассчитан и альтернативный сценарий: $50 за баррель до конца десятилетия.
В основе последнего прогноза — два предположения: эластичное предложение в США и решение ОПЕК защитить свою долю рынка (и сам рынок в целом). Но стратегия низкой цены сильно бьет по странам-производителям, потому что государственные расходы продолжат превышать доходы от нефти, причем на протяжении длительного периода. Как долго может продлиться эта патовая ситуация?
И, очередное следствие: политика в области климата. Рост производства сланцевого масла подчеркнул то, что уже и так было понятно: глобальный производственный потенциал не просто огромен: он расширяется. Забудьте о «пике» добыче нефти. Дейл пишет: «Очень грубо говоря, за последние 35 лет в мире было израсходовано около 1 триллиона баррелей нефти. Разведанные и доказанные запасы нефти за это время выросли более чем на триллион баррелей».
Проблема — не в том, что в мире заканчивается нефть. Проблема — в том, что ее гораздо больше, чем можно сжечь без превышения допустимого двухградусного порога роста глобальной средней температуры. Сжигание имеющихся запасов нефти и газа превысит глобальный углеродный бюджет ВТРОЕ. Таким образом, экономика ископаемого топлива и климатический менеджмент находятся в прямой оппозиции друг к другу. Глубокие технологические изменения подорвут углеводородную экономику. А если они этого не сделают — то сделать должны политики.
По данным МЭА, инвестиции в добычу и переработку ископаемых видов топлива в 2014 году составил $493 млрд. Правда, если бы с 2009 года в сфере международных экологических отношений ничего не было сделано, эти инвестиции составили бы $610 млрд, так что прогресс есть.
