|
11+ 年
经验
|
1
产品
|
24105
演示版
|
|
1
工作
|
1
信号
|
0
订阅者
|
Alexander Ivanov
Попытка группы И-16 захватить японский истребитель И-97. Самурай не сдался ни в воздухе, ни на земле.
В минувшем веке на разных войнах и в военных конфликтах были случаи, когда группе истребителей удавалось вынудить самолет противника к посадке на своем аэродроме.
В мемуарах дважды Героя Советского Союза Арсения Ворожейкина описан случай, когда советские летчики попытались принудить к такой посадке японского пилота. Произошло это летом 1939 года во время боев на реке Халхин – Гол.
Он свечкой взмыл вверх и выпрыгнул с парашютом
Советские И-16 выиграли групповой воздушный бой с японскими истребителями И-97 и устремились в погоню за уцелевшим японцем:
«Не теряя времени, погнались за удирающим самураем. И все же нас опередили свалившиеся сверху два И-16. Один из них был самолет Гринева.
В преследовании участвовало еще несколько наших истребителей. На вражеском самолете хорошо была заметна антенна, свидетельствующая о том, что это командир группы. Его окружили, принуждая сдаться, сесть. Японец огрызался, как затравленный зверь, и вдруг резко уменьшил скорость. Все наши истребители проскочили мимо. Обманным маневром враг хотел оторваться и ускользнуть в Маньчжурию. Но мы опять его настигли и предупредили уже по-настоящему, полоснув очередью.
Убедившись в бессмысленности сопротивления, враг взмыл кверху и отвесно направил свой самолет к земле. Все расступились, представляя кусочек монгольской степи для могилы непрошеному гостю. Но самурай с собой не покончил: выхватив самолет у самой земли, он свечкой взмыл вверх и выпрыгнул с парашютом.
В том месте, где приземлился парашютист, росла высокая трава, поблизости не было ни души. Государственная граница проходила рядом. Ясно, под покровом ночи японец мог без труда перебраться в Маньчжурию.
Погоня за японским летчиком на земле
Мы с Шинкаренко начали было «профилактический» заход, как вдруг один И-16 выпустил колеса и пошел на посадку. Порыв этого летчика был понятен — не дать врагу улизнуть, взять его живым. Как потом выяснилось, это был Иван Иванович Красноюрченко.
Японец, отцепив от себя парашют, не медля ни секунды, направился к границе. Красноюрченко, не выключая мотора, выскочил из кабины и побежал за ним. Сблизившись метров на сто, он вскинул пистолет и предупредительно выстрелил в небо.
Японец остановился, покрутил головой и поднял полусогнутые в локтях руки, показывая, что не сопротивляется, сдается в плен.
Над головой Красноюрченко кружились наши истребители, с фронта доносилась канонада начавшегося наступления. Красноюрченко решительно двинулся вперед, готовый в любой момент применить оружие. За время боев летчик хорошо изучил коварство врага и теперь, сближаясь с вооруженным японцем, был осторожен. «Не может быть, чтобы такой сильный и хитрый в воздухе оробел на земле и сложил оружие». И точно в подтверждение этих мыслей, японец вдруг сделал быстрый взмах рукой, раздался выстрел, другой... Красноюрченко, метнувшись в сторону, скользнул в траву.
«Все равно живьем возьму!» — закипая ненавистью, решил летчик, передвигаясь по-пластунски. Японец бросился наутек. Красноюрченко прыжками, припадая к земле и стараясь ни на секунду не упустить его из виду, начал преследование.
Японец так и не сдался
И вдруг прозвучал выстрел. Японец рухнул на землю. Иван Иванович оглянулся, отыскивая, кто бы это мог выстрелить. Степь была пустынна. «Вон что!» — догадался Красноюрченко, не без осторожности все же приближаясь к японцу. Тот лежал навзничь с простреленным навылет виском. Рядом валялся пистолет.
Обезображенное смертью лицо самоубийцы пробудило у Ивана Ивановича неожиданную для него самого жалость. «Но ведь эта пуля могла быть и в моей голове», — подумал летчик. Да, видно, противник и с поднятыми руками остается противником. Враг опасен до той минуты, пока он — не лишен оружия и средств для борьбы. Иван Иванович, взяв документы и оружие японского офицера, снова сел в кабину и полетел на свой аэродром».
Враг был храбр
Надо отметить, что во время боев на реке Халхин-Гол истребители совершали посадки вне аэродромов по разным причинам. Ровная монгольская степь позволяла потом взлететь. Садились, например, советские и японские истребители, чтобы забрать сбитых товарищей с вражеской территории.
Эпизод, описанный Ворожейкиным, позволяет понять – какие отважные летчики схлестнулись друг с другом в монгольском небе. Японец, зажатый группой И-16, сделал все от него зависящее, чтобы избежать плена. Хладнокровно изобразив намерение разбиться, он вместо этого сумел использовать парашют. И ведь близок был к успеху, имел шансы уйти в Манчжурию. Кто знает, смогли бы пилоты «ишачков» уничтожить его огнем с воздуха?
Но предусмотреть решение советского пилота Ивана Красноюрченко приземлиться и ловить японца пешим, было невозможно. Японец и на земле не сдался – пытался уничтожить настырного преследователя. Лишь когда эти попытки провалились, он застрелился. Ведь возможности уйти и от наземной, и воздушной погони у него уже не было. А риск получить ранение и попасть в плен беспомощным был очень велик. И японский летчик сделал то, что должен был сделать.
Сколько их, таких стойких бойцов было среди японцев, сражавшихся на земле и в воздухе. Как же тяжело было побеждать такого врага. Константин Симонов поразительно удачно написал о боях в Монголии в 1939 году: «Да, враг был храбр. Тем больше наша слава».
Максим Кустов
В минувшем веке на разных войнах и в военных конфликтах были случаи, когда группе истребителей удавалось вынудить самолет противника к посадке на своем аэродроме.
В мемуарах дважды Героя Советского Союза Арсения Ворожейкина описан случай, когда советские летчики попытались принудить к такой посадке японского пилота. Произошло это летом 1939 года во время боев на реке Халхин – Гол.
Он свечкой взмыл вверх и выпрыгнул с парашютом
Советские И-16 выиграли групповой воздушный бой с японскими истребителями И-97 и устремились в погоню за уцелевшим японцем:
«Не теряя времени, погнались за удирающим самураем. И все же нас опередили свалившиеся сверху два И-16. Один из них был самолет Гринева.
В преследовании участвовало еще несколько наших истребителей. На вражеском самолете хорошо была заметна антенна, свидетельствующая о том, что это командир группы. Его окружили, принуждая сдаться, сесть. Японец огрызался, как затравленный зверь, и вдруг резко уменьшил скорость. Все наши истребители проскочили мимо. Обманным маневром враг хотел оторваться и ускользнуть в Маньчжурию. Но мы опять его настигли и предупредили уже по-настоящему, полоснув очередью.
Убедившись в бессмысленности сопротивления, враг взмыл кверху и отвесно направил свой самолет к земле. Все расступились, представляя кусочек монгольской степи для могилы непрошеному гостю. Но самурай с собой не покончил: выхватив самолет у самой земли, он свечкой взмыл вверх и выпрыгнул с парашютом.
В том месте, где приземлился парашютист, росла высокая трава, поблизости не было ни души. Государственная граница проходила рядом. Ясно, под покровом ночи японец мог без труда перебраться в Маньчжурию.
Погоня за японским летчиком на земле
Мы с Шинкаренко начали было «профилактический» заход, как вдруг один И-16 выпустил колеса и пошел на посадку. Порыв этого летчика был понятен — не дать врагу улизнуть, взять его живым. Как потом выяснилось, это был Иван Иванович Красноюрченко.
Японец, отцепив от себя парашют, не медля ни секунды, направился к границе. Красноюрченко, не выключая мотора, выскочил из кабины и побежал за ним. Сблизившись метров на сто, он вскинул пистолет и предупредительно выстрелил в небо.
Японец остановился, покрутил головой и поднял полусогнутые в локтях руки, показывая, что не сопротивляется, сдается в плен.
Над головой Красноюрченко кружились наши истребители, с фронта доносилась канонада начавшегося наступления. Красноюрченко решительно двинулся вперед, готовый в любой момент применить оружие. За время боев летчик хорошо изучил коварство врага и теперь, сближаясь с вооруженным японцем, был осторожен. «Не может быть, чтобы такой сильный и хитрый в воздухе оробел на земле и сложил оружие». И точно в подтверждение этих мыслей, японец вдруг сделал быстрый взмах рукой, раздался выстрел, другой... Красноюрченко, метнувшись в сторону, скользнул в траву.
«Все равно живьем возьму!» — закипая ненавистью, решил летчик, передвигаясь по-пластунски. Японец бросился наутек. Красноюрченко прыжками, припадая к земле и стараясь ни на секунду не упустить его из виду, начал преследование.
Японец так и не сдался
И вдруг прозвучал выстрел. Японец рухнул на землю. Иван Иванович оглянулся, отыскивая, кто бы это мог выстрелить. Степь была пустынна. «Вон что!» — догадался Красноюрченко, не без осторожности все же приближаясь к японцу. Тот лежал навзничь с простреленным навылет виском. Рядом валялся пистолет.
Обезображенное смертью лицо самоубийцы пробудило у Ивана Ивановича неожиданную для него самого жалость. «Но ведь эта пуля могла быть и в моей голове», — подумал летчик. Да, видно, противник и с поднятыми руками остается противником. Враг опасен до той минуты, пока он — не лишен оружия и средств для борьбы. Иван Иванович, взяв документы и оружие японского офицера, снова сел в кабину и полетел на свой аэродром».
Враг был храбр
Надо отметить, что во время боев на реке Халхин-Гол истребители совершали посадки вне аэродромов по разным причинам. Ровная монгольская степь позволяла потом взлететь. Садились, например, советские и японские истребители, чтобы забрать сбитых товарищей с вражеской территории.
Эпизод, описанный Ворожейкиным, позволяет понять – какие отважные летчики схлестнулись друг с другом в монгольском небе. Японец, зажатый группой И-16, сделал все от него зависящее, чтобы избежать плена. Хладнокровно изобразив намерение разбиться, он вместо этого сумел использовать парашют. И ведь близок был к успеху, имел шансы уйти в Манчжурию. Кто знает, смогли бы пилоты «ишачков» уничтожить его огнем с воздуха?
Но предусмотреть решение советского пилота Ивана Красноюрченко приземлиться и ловить японца пешим, было невозможно. Японец и на земле не сдался – пытался уничтожить настырного преследователя. Лишь когда эти попытки провалились, он застрелился. Ведь возможности уйти и от наземной, и воздушной погони у него уже не было. А риск получить ранение и попасть в плен беспомощным был очень велик. И японский летчик сделал то, что должен был сделать.
Сколько их, таких стойких бойцов было среди японцев, сражавшихся на земле и в воздухе. Как же тяжело было побеждать такого врага. Константин Симонов поразительно удачно написал о боях в Монголии в 1939 году: «Да, враг был храбр. Тем больше наша слава».
Максим Кустов
· 1
Alexander Ivanov
Кто покупал робот у меня пишите, вышлю в подарок собственный портфель индикаторов,
и мощный торговый робот.
и мощный торговый робот.
Alexander Ivanov
Программа Искусственный-интеллект N3.
10 INPUT "Введи экономическую новость, а я проанализирую: "; A
20 LET S=A
30 IF S="доллар растет" THEN PRINT "Если доллар растет, то возможно рубль упадет." ELSE PRINT "Начинается кризис в Европе."
hahahaha))))
10 INPUT "Введи экономическую новость, а я проанализирую: "; A
20 LET S=A
30 IF S="доллар растет" THEN PRINT "Если доллар растет, то возможно рубль упадет." ELSE PRINT "Начинается кризис в Европе."
hahahaha))))
Alexander Ivanov
10 INPUT "Как вас зовут?"; A
20 LET S=MID(A,0,1)
30 PRINT " Ваше имя начинается с буквы - "; S
Проверьте на онлайн бейсике -. http://www.quitebasic.com/user/
20 LET S=MID(A,0,1)
30 PRINT " Ваше имя начинается с буквы - "; S
Проверьте на онлайн бейсике -. http://www.quitebasic.com/user/
Alexander Ivanov
Последнее слово
Это письмо было найдено на теле расстрелянного боевиками офицера. Во вторую чеченскую. Тело было практически изрешечено пулями, но письмо, каким то образом, сохранилось в целости. Орфография немного исправлена. Так как письмо было написано карандашом, и некоторые предложения не читались, то текст письма публикуется с некоторыми сокращениями. Вот текст письма:
Милая моя мамочка! Дорогая моя родительница! Утром меня убьют. Не знаю каким способом они это сделают, но точно знаю –убьют. И мои дети лишаться отца. А я предстану перед Господом, который спросит меня, как я жил, как выполнял его заповеди и что сделал хорошего в этой жизни. И что я отвечу? Мамочка дорогая, как же страшно уходить из жизни, зная - что тебя ждет потом! И снова, как в детстве, я плачу и зову тебя :» Мама помоги мне, подскажи, утешь, ободри, погладь по голове и прижми к сердцу со словами :»Не бойся – я с тобой! Все будет хорошо!»». Как часто, ты мне это говорила! И я успокаивался. Я верил в то , что если мама так сказала, то все действительно наладится. Я понимаю теперь, что всегда знал – не смотря ни на что, где бы я не был и в какую беду не попал – ты всегда думаешь обо мне, молишься потихоньку, и что бы никто не видел и не слышал - плачешь. А отец, обычно такой суровый, мужественный, нахмурит брови и ходит насупившись. Ему нельзя плакать, нельзя показать свои чувства, он – мужчина.
Помню, когда первый раз подрался. И сразу один против двоих. Так разозлился на несправедливые дразнилки, что бросился на двоих, более старших, и был здорово, побит. Помню, как пришел домой весь в слезах, и рыдал. Не из-за разбитого носа, а от обиды. Слышал, как отец сказал тебе :» Не лезь! Пусть привыкает терпеть молча!». Но ты мамочка моя, позже, потихонечку подошла ко мне, обняла и плакала вместе со мной. Вспоминаю, как обижал тебя, когда ты вдруг брала меня, уже «взрослого» 13 –ти летнего, за руку или обнимала при всех. Я грубо вырывался, и с возмущением говорил :«Не делай из меня маменькиного сынка!». А ты молча уступала. Ну а чей же я тогда сынок? Кто еще, в этой моей жизни так искренне просто, проявит свою любовь? Кто будут ждать всегда? Несмотря ни на что! Кто никогда не предаст, не продаст? Кто любит всегда? И примет меня в любом состоянии? Только Господь и мама!
тец рассказал мне, что когда я в первый раз ушел на войну, ты пошла в Церковь и молилась – «Господи! Не забирай моего старшенького! Кровиночку мою! Опору и надежду! Пусть он останется жив! Забери лучше мою жизнь!» . И видишь как все случилось - я пришел с войны, а ты уже слегла. А ведь тебе не было и шестидесяти!
А я то – честолюбивый эгоист, давай хвастаться, своими наградами и победами. Возбужденно рассказывать, про СВОИ планы на будущее! А ты уже все знала…, знала, что больше не встанешь, не увидишь теплого живого солнышка… Не будешь радостно щебетать, суетиться, накрывая на стол ( чисто по -женски), раздражая, настоящих мужчин (нас с отцом,) своей «болтовней». А ведь это было просто проявление радостного ликования – «сынок приехал!». Ты уже знала свой приговор – рак! Ты уже знала свой срок, но ничего не говорила мне, только тихо улыбалась, своей доброй и лучезарной улыбкой, которой может улыбаться, только мама своему ребенку. И говорила при этом :«Сыночек мой любимый, я так за тебя рада!». А я недолго побыл в родительском доме и ушел, на следующую войну. Помню прощание:
-Береги себя сынок! Не высовывайся! Может - останешься?;
-Да ты что мам! Как там ребята без меня! Я же – не трус! Я должен!
-Ну, поезжай с Богом! Не обижай никого! И не убивай без надобности!
- Я – солдат мам. Как прикажут!
-Ну, обними меня. Я постараюсь дождаться!
-Да куда ты мамочка денешься – скоро буду! Я же «заговоренный».
- Ну, с Богом! – крестишь меня.
Дорогая моя мамочка! Мне так стыдно! Стыдно и горестно, за то, что я не замечал ничего вокруг, кроме того, чего хотел замечать. За то, почти никогда не благодарил тебя, принимая твою любовь и заботу , как должное. Ни за твои бессонные ночи, не за твою преданную тихую любовь! Ни за твой материнский подвиг, не за братьев и сестру! Ни за твое терпение, во время моего взросления, и выбора военной профессии. Ведь это ты – первый человек, который еще трехгодовалому, почти грудному ребенку, сказала :» Ты – воин! Защитник земли Русской, и … меня…». Ведь это ты, когда я выбирал в какую спортивную секцию пойти, сказала мне : » Бокс – самый мужской вид спорта.». А ты же была врачом . Ты ненавидела бокс! Но ты знала, что, я зачитал до дыр книгу о нашем, прославленном боксере и ветеране войны, Николае Королеве. Ты знала! И втайне от меня, плакала и жаловалась отцу :» Ему все мозги вышибут!».
Мамочка моя, родная! Как я сожалею, что только сейчас, перед своей смертью, понял, что самая главная женщина в жизни любого мужчины – это его мать! Прости меня мама! Господи, утеши ее! И прости мое черствое к ней отношение! Прости мое хладнокровие! Прости, что не отдал ей свой сыновний долг! Пожалей Господи и утеши, всякую мать, на нашей планете! Напомни Господи, каждому мужчине , что он сын! Что его мама ждет его, любит его; плачет вместе с ним и радуется вместе с ним; живет, вместе с ним и умирает за него! Господи! Даже, если мне и суждено, вечно умирать в аду, дай мне силы и возможность, благодарить свою маму за все! Прощайте!
Мы сделали ксерокопию этого письма, нашли отца этого офицера, его двоих братьев и сестру и передали им – отцу оригинал, а братьям и сестре по копии. Прошло какое –то время, и на Донбасе, среди ополченцев, мы повстречали брата автора этого письма. Он рассказал нам, что отец его стал монахом –священником (иеромонахом), самый младший брат тоже принял монашество, и сестра готовится принять монашество в монастыре в Дивеево. Воистину – пути Господни неисповедимы!
Это письмо было найдено на теле расстрелянного боевиками офицера. Во вторую чеченскую. Тело было практически изрешечено пулями, но письмо, каким то образом, сохранилось в целости. Орфография немного исправлена. Так как письмо было написано карандашом, и некоторые предложения не читались, то текст письма публикуется с некоторыми сокращениями. Вот текст письма:
Милая моя мамочка! Дорогая моя родительница! Утром меня убьют. Не знаю каким способом они это сделают, но точно знаю –убьют. И мои дети лишаться отца. А я предстану перед Господом, который спросит меня, как я жил, как выполнял его заповеди и что сделал хорошего в этой жизни. И что я отвечу? Мамочка дорогая, как же страшно уходить из жизни, зная - что тебя ждет потом! И снова, как в детстве, я плачу и зову тебя :» Мама помоги мне, подскажи, утешь, ободри, погладь по голове и прижми к сердцу со словами :»Не бойся – я с тобой! Все будет хорошо!»». Как часто, ты мне это говорила! И я успокаивался. Я верил в то , что если мама так сказала, то все действительно наладится. Я понимаю теперь, что всегда знал – не смотря ни на что, где бы я не был и в какую беду не попал – ты всегда думаешь обо мне, молишься потихоньку, и что бы никто не видел и не слышал - плачешь. А отец, обычно такой суровый, мужественный, нахмурит брови и ходит насупившись. Ему нельзя плакать, нельзя показать свои чувства, он – мужчина.
Помню, когда первый раз подрался. И сразу один против двоих. Так разозлился на несправедливые дразнилки, что бросился на двоих, более старших, и был здорово, побит. Помню, как пришел домой весь в слезах, и рыдал. Не из-за разбитого носа, а от обиды. Слышал, как отец сказал тебе :» Не лезь! Пусть привыкает терпеть молча!». Но ты мамочка моя, позже, потихонечку подошла ко мне, обняла и плакала вместе со мной. Вспоминаю, как обижал тебя, когда ты вдруг брала меня, уже «взрослого» 13 –ти летнего, за руку или обнимала при всех. Я грубо вырывался, и с возмущением говорил :«Не делай из меня маменькиного сынка!». А ты молча уступала. Ну а чей же я тогда сынок? Кто еще, в этой моей жизни так искренне просто, проявит свою любовь? Кто будут ждать всегда? Несмотря ни на что! Кто никогда не предаст, не продаст? Кто любит всегда? И примет меня в любом состоянии? Только Господь и мама!
тец рассказал мне, что когда я в первый раз ушел на войну, ты пошла в Церковь и молилась – «Господи! Не забирай моего старшенького! Кровиночку мою! Опору и надежду! Пусть он останется жив! Забери лучше мою жизнь!» . И видишь как все случилось - я пришел с войны, а ты уже слегла. А ведь тебе не было и шестидесяти!
А я то – честолюбивый эгоист, давай хвастаться, своими наградами и победами. Возбужденно рассказывать, про СВОИ планы на будущее! А ты уже все знала…, знала, что больше не встанешь, не увидишь теплого живого солнышка… Не будешь радостно щебетать, суетиться, накрывая на стол ( чисто по -женски), раздражая, настоящих мужчин (нас с отцом,) своей «болтовней». А ведь это было просто проявление радостного ликования – «сынок приехал!». Ты уже знала свой приговор – рак! Ты уже знала свой срок, но ничего не говорила мне, только тихо улыбалась, своей доброй и лучезарной улыбкой, которой может улыбаться, только мама своему ребенку. И говорила при этом :«Сыночек мой любимый, я так за тебя рада!». А я недолго побыл в родительском доме и ушел, на следующую войну. Помню прощание:
-Береги себя сынок! Не высовывайся! Может - останешься?;
-Да ты что мам! Как там ребята без меня! Я же – не трус! Я должен!
-Ну, поезжай с Богом! Не обижай никого! И не убивай без надобности!
- Я – солдат мам. Как прикажут!
-Ну, обними меня. Я постараюсь дождаться!
-Да куда ты мамочка денешься – скоро буду! Я же «заговоренный».
- Ну, с Богом! – крестишь меня.
Дорогая моя мамочка! Мне так стыдно! Стыдно и горестно, за то, что я не замечал ничего вокруг, кроме того, чего хотел замечать. За то, почти никогда не благодарил тебя, принимая твою любовь и заботу , как должное. Ни за твои бессонные ночи, не за твою преданную тихую любовь! Ни за твой материнский подвиг, не за братьев и сестру! Ни за твое терпение, во время моего взросления, и выбора военной профессии. Ведь это ты – первый человек, который еще трехгодовалому, почти грудному ребенку, сказала :» Ты – воин! Защитник земли Русской, и … меня…». Ведь это ты, когда я выбирал в какую спортивную секцию пойти, сказала мне : » Бокс – самый мужской вид спорта.». А ты же была врачом . Ты ненавидела бокс! Но ты знала, что, я зачитал до дыр книгу о нашем, прославленном боксере и ветеране войны, Николае Королеве. Ты знала! И втайне от меня, плакала и жаловалась отцу :» Ему все мозги вышибут!».
Мамочка моя, родная! Как я сожалею, что только сейчас, перед своей смертью, понял, что самая главная женщина в жизни любого мужчины – это его мать! Прости меня мама! Господи, утеши ее! И прости мое черствое к ней отношение! Прости мое хладнокровие! Прости, что не отдал ей свой сыновний долг! Пожалей Господи и утеши, всякую мать, на нашей планете! Напомни Господи, каждому мужчине , что он сын! Что его мама ждет его, любит его; плачет вместе с ним и радуется вместе с ним; живет, вместе с ним и умирает за него! Господи! Даже, если мне и суждено, вечно умирать в аду, дай мне силы и возможность, благодарить свою маму за все! Прощайте!
Мы сделали ксерокопию этого письма, нашли отца этого офицера, его двоих братьев и сестру и передали им – отцу оригинал, а братьям и сестре по копии. Прошло какое –то время, и на Донбасе, среди ополченцев, мы повстречали брата автора этого письма. Он рассказал нам, что отец его стал монахом –священником (иеромонахом), самый младший брат тоже принял монашество, и сестра готовится принять монашество в монастыре в Дивеево. Воистину – пути Господни неисповедимы!
· 2
Alexander Ivanov
Массив в бейсике.
Заполнение массива случайными числами.
10 ARRAY A
15 FOR I =1 TO 12 STEP 1
20 LET B=INT(RND(8))
40 LET A[I]=B
50 NEXT I
60 PRINT "Ok"
70 FOR J=1 TO 12 STEP 1
80 PRINT A[J]
90 NEXT J
100 PRINT "Ok"
Заполнение массива случайными числами.
10 ARRAY A
15 FOR I =1 TO 12 STEP 1
20 LET B=INT(RND(8))
40 LET A[I]=B
50 NEXT I
60 PRINT "Ok"
70 FOR J=1 TO 12 STEP 1
80 PRINT A[J]
90 NEXT J
100 PRINT "Ok"
Alexander Ivanov
Случайное целое число в Бейсике.
10 INPUT "Введи целое число и получишь случайное число от 0 до N" ; N
20 PRINT INT(RND(N))
Проверьте на онлайн терминале бейсик-
http://www.quitebasic.com/user/
10 INPUT "Введи целое число и получишь случайное число от 0 до N" ; N
20 PRINT INT(RND(N))
Проверьте на онлайн терминале бейсик-
http://www.quitebasic.com/user/
Alexander Ivanov
Программа Интеллект N2
20 INPUT "Сколько будет 2+2=?"; A
30 IF A=4 THEN GOTO 100
40 PRINT "Нет, вы ошиблись."
60 GOTO 110
100 PRINT "Молодец! Правильно."
110 PRINT "Ок"
Проверьте на онлайн терминале бейсик-
http://www.quitebasic.com/user/
20 INPUT "Сколько будет 2+2=?"; A
30 IF A=4 THEN GOTO 100
40 PRINT "Нет, вы ошиблись."
60 GOTO 110
100 PRINT "Молодец! Правильно."
110 PRINT "Ок"
Проверьте на онлайн терминале бейсик-
http://www.quitebasic.com/user/
Alexander Ivanov
Программа искусственный интеллект N1
10 CLS
20 INPUT "Сколько тебе лет?:"; A
30 LET D=2017-A
40 PRINT "Вы родились в "; D;" году."
10 CLS
20 INPUT "Сколько тебе лет?:"; A
30 LET D=2017-A
40 PRINT "Вы родились в "; D;" году."
Alexander Ivanov
В августе 1941 года часть, где служил красноармеец Иван Середа, стояла неподалеку от Даугавпилса. Как-то Середа остался дежурить по полевой кухне. Вдруг он услышал характерные звуки и увидел приближающийся немецкий танк. При себе у солдата были лишь незаряженная винтовка и топор. Оставалось надеяться только на собственную смекалку и везение. Красноармеец спрятался за деревом и стал наблюдать за танком. Конечно, вскоре немцы заметили развернутую на поляне полевую кухню и остановили танк. Как только они вылезли из машины, повар выскочил из-за дерева и бросился к фашистам, с грозным видом размахивая оружием – винтовкой и топором. Эта атака так напугала гитлеровцев, что те мигом запрыгнули обратно. Видимо, решили, что поблизости находится еще целая рота советских солдат. Между тем Иван взобрался на вражеский танк и принялся бить по крыше топором. Немцы попытались отстреливаться из пулемета, но Середа просто ударил по дулу пулемета тем же топором, и оно согнулось. Кроме того, он принялся громко кричать, якобы вызывая подкрепление. Это привело к тому, что враги сдались, вылезли из танка и под прицелом винтовки покорно отправились в ту сторону, где находились в это время товарищи Середы. Так фашисты были взяты в плен.
Alexander Ivanov
Герои с топором
Бывали удивительные случаи, когда одному советскому солдату удавалось выстоять против целого немецкого подразделения. Так, 13 июля 1941 года рядовой пулеметной роты Дмитрий Овчаренко ехал на телеге с боеприпасами. Вдруг он увидел, что прямо навстречу ему движется немецкий отряд: пятьдесят автоматчиков, два офицера и грузовик с мотоциклом. Советскому солдату велели сдаваться и повели на допрос к одному из офицеров. Но Овчаренко неожиданно схватил лежавший рядом топор и отрубил фашисту голову. Пока немцы оправлялись от шока, Дмитрий схватил гранаты, принадлежавшие убитому немцу, и принялся бросать их в грузовик. После этого он, вместо того чтобы бежать, воспользовался неразберихой и стал махать направо и налево топором. Окружающие в ужасе обратились в бегство. А Овчаренко еще и пустился вдогонку за вторым офицером и умудрился тоже отрубить ему голову. Оставшись один на «поле боя», он собрал все имевшееся там оружие, бумаги, не забыл прихватить офицерские планшеты с секретными документами и картами местности и доставил все это в штаб. Его удивительной истории командование поверило только после того, как собственными глазами увидело место происшествия. За свой подвиг Дмитрий Овчаренко был представлен к званию Героя Советского Союза.
Бывали удивительные случаи, когда одному советскому солдату удавалось выстоять против целого немецкого подразделения. Так, 13 июля 1941 года рядовой пулеметной роты Дмитрий Овчаренко ехал на телеге с боеприпасами. Вдруг он увидел, что прямо навстречу ему движется немецкий отряд: пятьдесят автоматчиков, два офицера и грузовик с мотоциклом. Советскому солдату велели сдаваться и повели на допрос к одному из офицеров. Но Овчаренко неожиданно схватил лежавший рядом топор и отрубил фашисту голову. Пока немцы оправлялись от шока, Дмитрий схватил гранаты, принадлежавшие убитому немцу, и принялся бросать их в грузовик. После этого он, вместо того чтобы бежать, воспользовался неразберихой и стал махать направо и налево топором. Окружающие в ужасе обратились в бегство. А Овчаренко еще и пустился вдогонку за вторым офицером и умудрился тоже отрубить ему голову. Оставшись один на «поле боя», он собрал все имевшееся там оружие, бумаги, не забыл прихватить офицерские планшеты с секретными документами и картами местности и доставил все это в штаб. Его удивительной истории командование поверило только после того, как собственными глазами увидело место происшествия. За свой подвиг Дмитрий Овчаренко был представлен к званию Героя Советского Союза.
Alexander Ivanov
Глава военного ведомства Ирана Хосейн Дехган посоветовал властям Саудовской Аравии «не глупить», -
"Мы им (Саудовской Аравии) советуем не глупить. Однако если же они сделают что-либо необдуманное, мы не оставим ни одного места (в Саудовской Аравии) в целостности и сохранности, за исключением Мекки и Медины",
цитирует министра агентство Tasnim.
Нефть подскочит?
"Мы им (Саудовской Аравии) советуем не глупить. Однако если же они сделают что-либо необдуманное, мы не оставим ни одного места (в Саудовской Аравии) в целостности и сохранности, за исключением Мекки и Медины",
цитирует министра агентство Tasnim.
Нефть подскочит?
Alexander Ivanov
Стихотворение найдено в шинели солдата Александра Зацепы, погибшего в Великую Отечественную Войну в 1944 году.
Послушай, Бог…
Ещё ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили,
Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звёздное, что было надо мной.
Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,
Но я Тебе скажу, и ты меня поймёшь:
Не странно ль, что средь ужасающего ада
Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя?
А кроме этого мне нечего сказать,
Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку,
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…
Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.
Мне было хорошо с Тобой. Ещё хочу сказать,
Что, как ты знаешь, битва будет злая,
И, может, ночью же к Тебе я постучусь.
И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,
Позволишь ли ты мне войти, когда приду?
Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,
Со мной случилось то, что нынче я прозрел.
Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.
Как странно, но теперь я смерти не боюсь.
Послушай, Бог…
Ещё ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили,
Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звёздное, что было надо мной.
Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,
Но я Тебе скажу, и ты меня поймёшь:
Не странно ль, что средь ужасающего ада
Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя?
А кроме этого мне нечего сказать,
Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку,
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…
Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.
Мне было хорошо с Тобой. Ещё хочу сказать,
Что, как ты знаешь, битва будет злая,
И, может, ночью же к Тебе я постучусь.
И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,
Позволишь ли ты мне войти, когда приду?
Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,
Со мной случилось то, что нынче я прозрел.
Прощай, мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.
Как странно, но теперь я смерти не боюсь.